– Это правдоподобно?

– Совершенно правдоподобно. И вообще, ничего не бойся. Когда к тебе явится негритянка, будь с ней любезен, отвечай на все ее вопросы, расскажи ей все, что знаешь, а точнее ничего, потому что тебе ничего не известно, – усмехнулся Эдди.

– Мне известно о ее разговоре с тобой?

– Не знаю, – пожал плечами Эдди. – Все равно. Скажем, не известно. Я тебе об этом не говорил, потому что ты тут совсем ни при чем. Идет?

– Идет.

– Ну хорошо. Ни о чем не волнуйся и ложись спать, – сказал Эдди, поднимаясь на ноги. – Выглядишь ты неважно.

– Ладно… – Ник тоже встал, чтобы проводить Эдди до двери, но тут ему в голову пришла еще одна вещь. – Слушай, той ночью ты сказал мне, что это твой пистолет и улика против тебя и поэтому мне нельзя обращаться в полицию!

– Ну и что? – с каменным лицом спросил Эдди.

– А теперь оказывается, что этот пистолет не имеет к тебе никакого отношения! Я что-то не понимаю…

Некоторое время Эдди молчал, а потом пробормотал:

– Осторожность никогда не вредит. Запомни это! Никогда!

Выйдя вслед за Эдди из кабинета, Ник услышал чьи-то шаги и заметил промелькнувшую на вершине лестницы ногу в кроссовке. Лукас! Он что, только что вернулся домой? Или подслушивал у двери кабинета? Вряд ли! В первую очередь потому, что его абсолютно не интересует собственный отец… И все же…

И все же Ник не мог побороть вновь охватившего его чувства тревоги.

21

На следующее утро Ник ехал на работу в отвратительном настроении. Узнав о том, что на «Стрэттоне» теперь шныряет полиция, он долго не мог уснуть. Он допоздна ворочался в своей огромной постели, вставал, снова ложился…

Перед глазами Ника, как в калейдоскопе, мелькали события той страшной ночи: оскал Стадлера, выстрелы, труп на траве, физиономия Эдди Ринальди, завернутый в мешок мертвец на плече.

Ник больше не принимал снотворного, потому что у него кончились таблетки, а новых он не покупал, чтобы они не свели его в могилу. Ник старался не думать о событиях той страшной ночи. Для этого ему пришлось думать о работе. А думая о работе, он не мог не думать об утреннем заседании совета директоров. Он всегда волновался перед этими заседаниями, а сегодня он волновался больше обычного, живо представляя себе, сколько помоев будет вылито ему на голову.

На одном из светофоров он остановился рядом со сверкающим новехоньким серебристым «мерседесом». Разглядывая красивую машину, Ник заметил, что за рулем сидит Кен Коулман, начальник его отдела продаж. Ник опустил стекло в правой дверце и несколько раз посигналил, чтобы привлечь к себе внимание Коулмана. Наконец грузный лысоватый Коулман услышал сигналы Ника и с сияющим лицом опустил свое стекло.

– Здравствуйте, Ник! Какой на вас сегодня шикарный костюм!

– Совет директоров… А у вас новая машина?

– Только второй день на ней езжу! – осклабился Коулман. – Нравится?

– Такая стоит тысяч сто?

– Больше! – Коулман оживленно закивал головой, как заводной болванчик. – Она полностью упакована. Трехрежимный климат-контроль и рулевое колесо с подогревом!

Ловкие коммерческие директора на «Стрэттоне» зарабатывали побольше Ника, но он не завидовал их работе, способной превратить даже самого замечательного человека в беспринципного лицемера.

Загорелся зеленый свет, но Ник не тронулся с места.

– Вы ее купили или арендовали? – спросил он у Коулмана.

– Арендовал. Я всегда арендую машины.

– Ну и хорошо. Вам будет проще вернуть ее туда, откуда вы ее взяли.

Коулман замер с ошеломленным выражением на лице. Кто-то сзади начал сигналить, но Ник и бровью не повел.

– Мы уволили уже пять тысяч человек, – проговорил он. – Половину прежнего штата корпорации. Мы сделали это для того, чтобы спасти «Стрэттон» от банкротства, но при этом оставили без работы половину города, и я не допущу, чтобы мои подчиненные из состава руководства корпорации разъезжали по этому городу на автомобилях стоимостью в сто тысяч долларов. Ясно?

У Коулмана отвисла нижняя челюсть.

– Вы сегодня же сдадите эту машину и возьмете себе что-нибудь попроще, – продолжал Ник. – Если я еще раз увижу вас за рулем этого «мерседеса», вам не поздоровится.

С этими словами Ник Коновер нажал на газ и рванулся вперед.

Пять членов совета директоров корпорации «Стрэттон» и их гости собрались в холле перед залом для заседаний. Им подали кофе, сваренный в лучшем кафе Фенвика, потому что в прошлый раз Тодд Мьюлдар прошелся по поводу кофе из стрэттоновского кафетерия, с ухмылкой сравнив его с ароматизированными помоями. Ник не сомневался в том, что Мьюлдар просто решил в очередной раз продемонстрировать свое превосходство перед провинциалами, но промолчал и велел в следующий раз подать другой кофе, а также холодную французскую минеральную воду, дыню, клубнику, малину и самые дорогие пирожные из лучшей кондитерской.

Когда Ник вошел в холл, Тодд Мьюлдар в очередном дорогом костюме как раз говорил Скотту Макнелли, Дэвису Айлерсу из «Фэрфилд партнерс» и еще какому-то незнакомому человеку о том, что наилучшее впечатление Фенвик производит в зеркале заднего вида стремительно удаляющегося от него автомобиля. Айлерс и незнакомый мужчина расхохотались, а Макнелли вовремя заметил Ника и только хихикнул.

Дэвис Айлерс был еще одним из инвесторов фирмы «Фэрфилд партнерс», имеющих обширный опыт практической работы. Как и Мьюлдар с Макнелли, он когда-то работал на «Маккинзи», но в студенческие годы он играл в футбол не за Йельский университет, а за Дартмутский. [33] Впоследствии он управлял рядом крупных компаний в качестве их временного генерального директора.

Повернувшись ко входу, Тодд Мьюлдар увидел Ника и приветствовал его высоко воздетой рукой с чашечкой кофе.

– Здравствуйте, Ник! На удивление хороший у вас сегодня кофе!.. Жаль, что вы не ужинали с нами вчера вечером, но я понимаю ваши отцовские чувства, – добавил Мьюлдар и подмигнул Нику.

Ник пожал руку Мьюлдару, затем Макнелли, затем Айлерсу.

– Извините, вчера никак не мог прийти, – пробормотал он. – Моя дочь участвовала в школьном спектакле, и я…

– Вы правильно сделали, что поставили нас вчера вечером на свое место, – медленно проговорил Мьюлдар. – Директора директорами, а семья – прежде всего.

Нику очень хотелось плеснуть Мьюлдару в лицо горячим кофе, но он лишь взглянул ему в ярко-синие глаза и улыбнулся.

– Ник, разрешите представить вам нового члена нашего совета директоров Дэна Файнголда!

Файнголд оказался высоким мужчиной атлетического сложения с привлекательным лицом и копной начавших седеть каштановых волос. У него был вид типичного спортсмена из очередного престижного университета.

«Похоже, в „Фэрфилд партнерс“ других просто не берут», – подумал Ник.

Файнголд сжал руку так, что у Ника захрустели суставы.

– Неужели вы тоже играли в футбол за команду Йельского университета? – вежливым тоном осведомился Ник и подумал: «Новый член совета директоров „Стрэттона“? А меня кто-нибудь поставил в известность о его кандидатуре?»

– Дэн играл в бейсбол! – заявил Мьюлдар, ухватив за плечи Ника и Файнголда с таким видом, словно хочет столкнуть их лбами. – Он был легендарный подающий!

– Никакой не легендарный, – усмехнулся Файнголд.

– Легендарный, легендарный! – повторил Мьюлдар и взглянул на Ника. – Дэн двадцать лет занимался оснащением офисов всем необходимым. Помните компанию «Офис-Сорс»? Так вот Дэн ее практически создал. А когда Осгуд купил его компанию, он пригласил Дэна работать к себе.

– Ну и как вам Бостон? – спросил Ник у Дэна Файнголда. Он не знал, о чем еще говорить, потому что по-настоящему хотел бы спросить: «Зачем вы здесь? Кто пригласил вас в состав совета директоров и что здесь, собственно, происходит?»

Конечно, «Фэрфилд партнерс» имели право вводить в состав совета директоров «Стрэттона» своих представителей, но об этом было принято предупреждать заранее. Никто еще не являлся на совет директоров вот так – ни с того ни с сего. Возможно, это было сделано специально для того, чтобы поставить Ника на место…